Манифест, Екатерина II, Императрица и Самодержица Всероссийская, 30 июня 1788. О начале войны со Швецией
Просмотров: 363
Божиею Милостию Мы Екатерина Вторая, Императрица и Самодержица Всероссийская, и прочая, и прочая, и прочая.
Объявляем всем Нашим верным подданным.
Договоры вечного мира России со Швециею в Ништадте и в Або взаимно утвержденные, ничем с Нашей стороны не нарушены. По существу последнего воцарился в Швеции Дядя Наш Адольф Фридерик, герцог Голштинский; следственно и сын его, а Наш Брат двоюродный, ныне владеющий Густав Третий восприял свое достояние от того же подвига усердствовавшей их дому России.
Союз крови и признание к содеянному укрепляли тем вящше узел дружбы и согласного соседства от Короны Шведской к Нашей Империи. Среди сих обязательств, естественных и народных, кого не удивят коварство, насилие и вероломство, сопровождающие злые предприятия против России Короля Шведского? Скажем притом в довод миролюбивых Наших склонностей: когда он в Швеции насильственным образом отвергнул постановления, сохранявшие власть Сената и вольность народную, достигая тем самодержавия, Мы по сию пору не употребили права воспротивиться тому, яко явному нарушению обетов гласных в трактате Ништадтским, подтвержденном в его пространстве и последним Абосским, в надежде, что сие происшествие не поколеблет блага Швеции и не подействует на обеспокоение соседей. Вскоре по том познали Мы склонность необинуемую сего Короля возмутить тишину на севере, ибо он прибегал то к Нам, то ко двору Датскому, каждому предлагая в тайне свой союз, в умышлении расторгнуть тем между Нашей и сей Державой существующий. Отвергли Мы такую попытку, отвечая кратким словом, что на всякий союз поступить готовы, который не имел бы в виду мутить покой на севере. Неудача сия не остановила одноко ж покушений Государя, жаждущего брани.
Наставшая Нам война с турками подвигла далее его неправедные виды. В помощь Нашему ополчению против врага всего Христианства, когда Мы готовили отправить Наш флот в Средиземное море и объявили заранее о сем Нашем намерении и Стокгольскому и всем Европейским Дворам, тут он сперва вне своего государства распускал тихия слухи, а в оном тайно же разглашал, якобы вооружение Наше помышляем обратить на Швецию, уловляя наипаче такой выдумкой мысли своего народа при вооружении, тогда же начатом будто в свою защиту. Все знали истинное Наше намерение в приготовлении морских сил; ни один Двор не поверил сей клевете, с которою сопрягалась и другая не только на Державы, с коими пребываем Мы в добром согласии, но даже и на союзника Нашего Данию, якобы и оная вообще с другими Королевским предприятиям поборять станет.
В опровержение пред целым светом неправедно присвояемых от Короля Нам замыслов, которых Мы ко вреду Его Государства никогда не имели, а напротив многократно являли Мы Наше доброе расположение к Швеции в нуждах ее пропитания, снабжая хлебом, как и пограничный торг беспошлинно жизненными запасами ей же на выгоду от Нас установлен, довлеет то едино, что Мы, против воли Нашей обратя оружие на турок, вероломно расторгнувших мир, отнюдь подобного деяния не ждали от сего Нашего соседа, и наипаче полагаясь на святость договоров, Его обязующих, ни стражею, ниже другими воинскими запасами так не укрепляли Наших к Его стороне границ, как образ войны, если б Мы оную предполагали, того требовал бы.
Так Нам, пребывающим во благомыслии, Король Шведский ознаменовал явную вражду, во-первых, высылкой своего флота в Балтийское море. В начале сего месяца когда Наши три военные корабля, отделенные от эскадры, готовившейся к походу в Средиземное море, проходили высоту острова Даго, тут от флота Шведского один фрегат, подойдя к кораблю Нашему, на котором был вице-адмирал фон Дезин, требовал салютации, возвещая, что на их флоте присудствует брат Королевский Герцог Сюдерманландский. Наш вице-адмирал, ссылаясь на 17 артикул Абосского мира, которым постановлено флагам обеих Держав не салютовать друг другу, отказал ту почесть, яко не должную Шведскому флагу, но персоне единственно Герцога Сюдерманландского, яко Брату Нашему двоюродному и Королевскому, учинил тринадцать выстрелов и донести о том послал своего офицера сему Принцу, который в ответ на то сказал: «Что хотя ведает он условие упомянутое между Россиею и Швециею, но от Короля имеет повеление во всяком случае взыскивать сего уважения флагу его флота». Еще Мы не успели учинить отзыв о сем поступке, простирающемся на оскорбление достоинства Нашего флага, что бы почесть должно за вызыв на войну, как получили другое известие, что Король Шведский велел Нашему министру при Его дворе графу Разумовскому выехать в Россию, в ту самую пору, когда сей Наш министр приносил наисильнешие удостоверения Шведскому Министерству о Нашей непоколебимой склонности пребывать с Королем и Его Государством в согласии. Он дал кривой толк выражению, сие знаменующему, будто бы оное отделяло его от нации, хотя, впрочем, ни один Государь не поставил бы себе в оскорбление, если его подданных разумеют равно с ним благомыслящими. Мы и тут могли надеяться, что Король отзовется к Нам вследствие сего хотя необыкновенного поступка, и подаст тем случай к объяснению, чтоб отвратить представшую неприятность. Но вместо того, вслед за сим услышали Мы от финляндских границ Наших, что Шведские войска вступили в оные, схватили Нашу безоружную таможенную стражу, застрелили офицера и двух солдат, ехавших на судне в полной безопасности, а 21 сего месяца ворвались в предместье Нейшлота, замок тамошний неприятельски облегли, а артиллерии своей действия на оной открыли.
Таковым образом, прежде, чем какую-либо вину сей войны знаем, внесены уже в пределы Нашей Империи действия оной образом, сродным токмо хищным варварам, а не просвещенным Европейским Державам, которые не подъемлют оружия, не предварив о причинах, к тому убеждающих. Посему указали Мы Нашей здешней Армии под предводительством генерала графа Мусина-Пушкина идти во встречу нападающего на Нашу область неприятеля, а флоту под начальством адмирала Грейга действовать на морские шведские силы. Все Наши верноподданные, которым объявляем прискорбным духом столь наглое вероломство, пролейше теплыя молитвы, каковы и Мы возносим к Всевышнему Богу, да придет Его всесильная благодать ополчению Нашему, и суд Его правый преклонится к тому, чтоб мужество потомков в поражении нового врага, нагло восставшего против России, ничем неповинной, достигло той же славы, с которой предки, защитив Отечество, торжествовали над оным. Дан в Царском Селе июня 30 дня, в лето от Рождества Христова 1788-е. Царствования же Нашего в двадцать седьмое.
На подлинном подписано собственной Ее Императорского Величества рукой так: Екатерина.
Печатан в Санкт-Петербурге при Сенате июля 1 дня 1788 года.Оригинальный текст
Объявляем всем Нашим верным подданным.
Договоры вечного мира России со Швециею в Ништадте и в Або взаимно утвержденные, ничем с Нашей стороны не нарушены. По существу последнего воцарился в Швеции Дядя Наш Адольф Фридерик, герцог Голштинский; следственно и сын его, а Наш Брат двоюродный, ныне владеющий Густав Третий восприял свое достояние от того же подвига усердствовавшей их дому России.
Союз крови и признание к содеянному укрепляли тем вящше узел дружбы и согласного соседства от Короны Шведской к Нашей Империи. Среди сих обязательств, естественных и народных, кого не удивят коварство, насилие и вероломство, сопровождающие злые предприятия против России Короля Шведского? Скажем притом в довод миролюбивых Наших склонностей: когда он в Швеции насильственным образом отвергнул постановления, сохранявшие власть Сената и вольность народную, достигая тем самодержавия, Мы по сию пору не употребили права воспротивиться тому, яко явному нарушению обетов гласных в трактате Ништадтским, подтвержденном в его пространстве и последним Абосским, в надежде, что сие происшествие не поколеблет блага Швеции и не подействует на обеспокоение соседей. Вскоре по том познали Мы склонность необинуемую сего Короля возмутить тишину на севере, ибо он прибегал то к Нам, то ко двору Датскому, каждому предлагая в тайне свой союз, в умышлении расторгнуть тем между Нашей и сей Державой существующий. Отвергли Мы такую попытку, отвечая кратким словом, что на всякий союз поступить готовы, который не имел бы в виду мутить покой на севере. Неудача сия не остановила одноко ж покушений Государя, жаждущего брани.
Наставшая Нам война с турками подвигла далее его неправедные виды. В помощь Нашему ополчению против врага всего Христианства, когда Мы готовили отправить Наш флот в Средиземное море и объявили заранее о сем Нашем намерении и Стокгольскому и всем Европейским Дворам, тут он сперва вне своего государства распускал тихия слухи, а в оном тайно же разглашал, якобы вооружение Наше помышляем обратить на Швецию, уловляя наипаче такой выдумкой мысли своего народа при вооружении, тогда же начатом будто в свою защиту. Все знали истинное Наше намерение в приготовлении морских сил; ни один Двор не поверил сей клевете, с которою сопрягалась и другая не только на Державы, с коими пребываем Мы в добром согласии, но даже и на союзника Нашего Данию, якобы и оная вообще с другими Королевским предприятиям поборять станет.
В опровержение пред целым светом неправедно присвояемых от Короля Нам замыслов, которых Мы ко вреду Его Государства никогда не имели, а напротив многократно являли Мы Наше доброе расположение к Швеции в нуждах ее пропитания, снабжая хлебом, как и пограничный торг беспошлинно жизненными запасами ей же на выгоду от Нас установлен, довлеет то едино, что Мы, против воли Нашей обратя оружие на турок, вероломно расторгнувших мир, отнюдь подобного деяния не ждали от сего Нашего соседа, и наипаче полагаясь на святость договоров, Его обязующих, ни стражею, ниже другими воинскими запасами так не укрепляли Наших к Его стороне границ, как образ войны, если б Мы оную предполагали, того требовал бы.
Так Нам, пребывающим во благомыслии, Король Шведский ознаменовал явную вражду, во-первых, высылкой своего флота в Балтийское море. В начале сего месяца когда Наши три военные корабля, отделенные от эскадры, готовившейся к походу в Средиземное море, проходили высоту острова Даго, тут от флота Шведского один фрегат, подойдя к кораблю Нашему, на котором был вице-адмирал фон Дезин, требовал салютации, возвещая, что на их флоте присудствует брат Королевский Герцог Сюдерманландский. Наш вице-адмирал, ссылаясь на 17 артикул Абосского мира, которым постановлено флагам обеих Держав не салютовать друг другу, отказал ту почесть, яко не должную Шведскому флагу, но персоне единственно Герцога Сюдерманландского, яко Брату Нашему двоюродному и Королевскому, учинил тринадцать выстрелов и донести о том послал своего офицера сему Принцу, который в ответ на то сказал: «Что хотя ведает он условие упомянутое между Россиею и Швециею, но от Короля имеет повеление во всяком случае взыскивать сего уважения флагу его флота». Еще Мы не успели учинить отзыв о сем поступке, простирающемся на оскорбление достоинства Нашего флага, что бы почесть должно за вызыв на войну, как получили другое известие, что Король Шведский велел Нашему министру при Его дворе графу Разумовскому выехать в Россию, в ту самую пору, когда сей Наш министр приносил наисильнешие удостоверения Шведскому Министерству о Нашей непоколебимой склонности пребывать с Королем и Его Государством в согласии. Он дал кривой толк выражению, сие знаменующему, будто бы оное отделяло его от нации, хотя, впрочем, ни один Государь не поставил бы себе в оскорбление, если его подданных разумеют равно с ним благомыслящими. Мы и тут могли надеяться, что Король отзовется к Нам вследствие сего хотя необыкновенного поступка, и подаст тем случай к объяснению, чтоб отвратить представшую неприятность. Но вместо того, вслед за сим услышали Мы от финляндских границ Наших, что Шведские войска вступили в оные, схватили Нашу безоружную таможенную стражу, застрелили офицера и двух солдат, ехавших на судне в полной безопасности, а 21 сего месяца ворвались в предместье Нейшлота, замок тамошний неприятельски облегли, а артиллерии своей действия на оной открыли.
Таковым образом, прежде, чем какую-либо вину сей войны знаем, внесены уже в пределы Нашей Империи действия оной образом, сродным токмо хищным варварам, а не просвещенным Европейским Державам, которые не подъемлют оружия, не предварив о причинах, к тому убеждающих. Посему указали Мы Нашей здешней Армии под предводительством генерала графа Мусина-Пушкина идти во встречу нападающего на Нашу область неприятеля, а флоту под начальством адмирала Грейга действовать на морские шведские силы. Все Наши верноподданные, которым объявляем прискорбным духом столь наглое вероломство, пролейше теплыя молитвы, каковы и Мы возносим к Всевышнему Богу, да придет Его всесильная благодать ополчению Нашему, и суд Его правый преклонится к тому, чтоб мужество потомков в поражении нового врага, нагло восставшего против России, ничем неповинной, достигло той же славы, с которой предки, защитив Отечество, торжествовали над оным. Дан в Царском Селе июня 30 дня, в лето от Рождества Христова 1788-е. Царствования же Нашего в двадцать седьмое.
На подлинном подписано собственной Ее Императорского Величества рукой так: Екатерина.
Печатан в Санкт-Петербурге при Сенате июля 1 дня 1788 года.Оригинальный текст
Божиею Милостию Мы Екатерина Вторая, Императрица и Самодержица Всероссийская, и прочая, и прочая, и прочая. Объявляем всем Нашим верным подданным.
Договоры вечнаго мира России со Швециею в Нейстат и в Абове взаимно утвержденные, ни чем с Нашей стороны не нарушены. По существу последняго воцарился в Швеции Дядя Наш Адолф Фридерик Герцог Голстинский; следственно и сын его, а Наш Брат двоюродный ныне владеющий Густав Третий восприял свое достояние от того же подвига усердствовавшей их дому России.
Союз крови и признание к содеянному, укрепляли тем вящше узел дружбы и согласнаго соседства, от Короны Шведской к Нашей Империи. Среди сих обязательств естественных и народных, кого не удивят коварство, насилие и вероломство сопровождающия злыя предприятия против России Короля Шведскаго? Скажем притом в довод миролюбивых Наших склонностей: когда он в Швеции насильственным образом испровергнул постановления сохранявшия власть Сената и вольность народную, достигая тем Самодержавия, Мы по сию пору не употребили права воспротивиться тому, яко явному нарушению обетов гласных в трактате Нейстатском, подтвержденном в его пространстве и последним Абовским, в чаянии что сие произшествие не поколеблет блага Швеции и не подействует на обеспокоение соседей. Вскоре по том познали Мы склонность необинуемую сего Короля возмутить тишину в Севере; ибо он прибегал то к Нам, то ко двору Дацкому, каждому предлагая в тайне свой союз, во умышлении преторгнуть тем между Нашею и сею Державою существующий. Отвергли Мы такову попытку, отвечая кратким словом, что на всякий союз поступить готовы, который не имел бы в виду мутить покой в Севере. Неудача сия не остановила однокож покушений Государя жаждущаго брани.
Наставшая Нам война с Турками подвигла далее его неправедные виды. В помощь Нашему ополчению против врага всего Христианства, когда Мы готовили отправить Наш флот в Средиземное море и объявили заранее о сем Нашем намерении и Стокгольскому и всем Европейским дворам, тут он сперва вне своего государства распускал тихия слухи, а во оном тайно же разглашал, яко бы вооружение Наше помышляем обратить на Швецию, уловляя наипаче такою выдумкою мысли своего народа, при вооружении тогда же начатом будто в свою защиту. Все знали истинное Наше намерение в приготовлении морских сил; ни один Двор не поверил сей клевете, с которою сопрягалася и другая не только на Державы с коими пребываем Мы в добром согласии, но даже и на союзника Нашего Данию, яко бы и оная вообще с другими, Королевским предприятиям поборять станет.
Во опровержение пред целым Светом неправедно присвояемых от Короля Нам замыслов, которых Мы ко вреду Его Государства никогда не имели, а напротив коль кратно являли Мы Наше доброе разположение ко Швеции в нуждах ея пропитания, снабдевая хлебом, как и пограничный торг безпошлинно жизненными запасами ей же на выгоду от Нас установлен, довлеет то едино, что Мы против воли Нашей обратя оружие на Турков вероломно расторгнувших мир, отнюдь подобнаго деяния не ждали от сего Нашего соседа, и наипаче полагаяся на святость договоров Его обязующих, ни стражею ниже другими воинскими запасами так не укрепляли Наших к Его стороне границ, как образ войны, естьлиб Мы оную предполагали, того требовал бы.
Тако Нам пребывающим во благомыслии, Король Шведский ознаменил явную вражду во первых высылкою своего флота в Балтийское море. В начале сего месяца когда Наши три военные корабля отделенные от эскадры готовившейся к походу в Средиземное море проходили высоту острова Даго, тут от флота Шведскаго один фрегат подъехав к кораблю Нашему, на котором был Вице-Адмирал фон-Дезин, требовал салютации возвещая, что на их флоте присудствует брат Королевский Герцог Сюдерманландский. Наш Вице-Адмирал ссылаясь на 17 артикул Абовскаго мира, которым постановлено флагам обеих Держав не салютовать друг друга, отказал ту почесть яко не должную Шведскому флагу; но персоне единственно Герцога Сюдерманландскаго, яко Брату, Нашему двоюродному, и Королевскому, учинил тринадцать выстрелов, и донести о том послал своего Офицера сему Принцу, который в ответ на то сказал: «что хотя ведает он условие упомянутое между Россиею и Швециею: но от Короля имеет повеление во всяком случае взыскивать сего уважения флагу его флота». Еще Мы не успели учинить отзыв о сем поступке простирающемся на оскорбление достоинства Нашего флага, что бы почесть должно за вызыв на войну, как получили другое известие, что Король Шведский велел Нашему Министру при Его дворе Графу Разумовскому выехать в Россию, в ту самую пору, когда сей Наш Министр приносил наисильнешия удостоверения Шведскому Министерству о Нашей непоколебимой склонности пребывать с Королем и Его Государством в согласии. Он дал кривой толк изражению сие знаменующему, будто бы оное отделяло его от нации, хотя впрочем ни один Государь не поставил бы себе в оскорбление, если его подданных разумеют равно с ним благомыслящими. Мы и тут могли надеяться, что Король отзовется к Нам в следствие сего хотя необыкновеннаго поступка, и подаст тем случай к объяснению, чтоб отвратить представшую неприятность. Но вместо того в след за сим услышали Мы от финляндских границ Наших, что Шведские войски вступили в оныя, схватили Нашу безоружную таможенную стражу, застрелили Офицера и двух солдат ехавших на судне в полной безопасности, а 21 сего месяца ворвались в предместье Нейшлота, замок тамошний неприятельски облегли, а артиллерии своей действия на оной открыли.
Таковым образом, прежде, чем какую либо вину сей войны знаем внесены уже в пределы Нашей Империи действия оной образом сродным токмо хищным варварам, а не просвещенным Европейским Державам, которые не подъемлют оружия не предварив о причинах к тому убеждающих. По сему указали Мы Нашей здешней Армии под предводительством Генерала Графа Мусина-Пушкина итить во встречу нападающаго на Нашу область неприятеля, а флоту под начальством Адмирала Грейга действовать на морския Шведския силы. Все Наши верноподданные, которым объявляем прискорбным духом толь наглое вероломство, пролейше теплыя молитвы, каковы и Мы возносим ко Всевышнему Богу да предъидеть Его всесильная благодать ополчению Нашему, и суд Его правый преклонится к тому, чтоб мужество потомков в поражении новаго врага нагло возставшаго противу России ни чем неповинной, достигло той же славы, с которою предки защитив Отечество торжествовали над оным. Дан в Царском селе Июня 30 дня, в лето от Рождества Христова 1788 е. Царствования же НАШЕГО в двадесят седмое.
На подлинном подписано собственною Ея Императорскаго Величества рукою тако: Екатерина.
Печатан в Санктпетербурге при Сенате Июля 1 дня 1788 года.Адаптированный текст
Договоры вечнаго мира России со Швециею в Нейстат и в Абове взаимно утвержденные, ни чем с Нашей стороны не нарушены. По существу последняго воцарился в Швеции Дядя Наш Адолф Фридерик Герцог Голстинский; следственно и сын его, а Наш Брат двоюродный ныне владеющий Густав Третий восприял свое достояние от того же подвига усердствовавшей их дому России.
Союз крови и признание к содеянному, укрепляли тем вящше узел дружбы и согласнаго соседства, от Короны Шведской к Нашей Империи. Среди сих обязательств естественных и народных, кого не удивят коварство, насилие и вероломство сопровождающия злыя предприятия против России Короля Шведскаго? Скажем притом в довод миролюбивых Наших склонностей: когда он в Швеции насильственным образом испровергнул постановления сохранявшия власть Сената и вольность народную, достигая тем Самодержавия, Мы по сию пору не употребили права воспротивиться тому, яко явному нарушению обетов гласных в трактате Нейстатском, подтвержденном в его пространстве и последним Абовским, в чаянии что сие произшествие не поколеблет блага Швеции и не подействует на обеспокоение соседей. Вскоре по том познали Мы склонность необинуемую сего Короля возмутить тишину в Севере; ибо он прибегал то к Нам, то ко двору Дацкому, каждому предлагая в тайне свой союз, во умышлении преторгнуть тем между Нашею и сею Державою существующий. Отвергли Мы такову попытку, отвечая кратким словом, что на всякий союз поступить готовы, который не имел бы в виду мутить покой в Севере. Неудача сия не остановила однокож покушений Государя жаждущаго брани.
Наставшая Нам война с Турками подвигла далее его неправедные виды. В помощь Нашему ополчению против врага всего Христианства, когда Мы готовили отправить Наш флот в Средиземное море и объявили заранее о сем Нашем намерении и Стокгольскому и всем Европейским дворам, тут он сперва вне своего государства распускал тихия слухи, а во оном тайно же разглашал, яко бы вооружение Наше помышляем обратить на Швецию, уловляя наипаче такою выдумкою мысли своего народа, при вооружении тогда же начатом будто в свою защиту. Все знали истинное Наше намерение в приготовлении морских сил; ни один Двор не поверил сей клевете, с которою сопрягалася и другая не только на Державы с коими пребываем Мы в добром согласии, но даже и на союзника Нашего Данию, яко бы и оная вообще с другими, Королевским предприятиям поборять станет.
Во опровержение пред целым Светом неправедно присвояемых от Короля Нам замыслов, которых Мы ко вреду Его Государства никогда не имели, а напротив коль кратно являли Мы Наше доброе разположение ко Швеции в нуждах ея пропитания, снабдевая хлебом, как и пограничный торг безпошлинно жизненными запасами ей же на выгоду от Нас установлен, довлеет то едино, что Мы против воли Нашей обратя оружие на Турков вероломно расторгнувших мир, отнюдь подобнаго деяния не ждали от сего Нашего соседа, и наипаче полагаяся на святость договоров Его обязующих, ни стражею ниже другими воинскими запасами так не укрепляли Наших к Его стороне границ, как образ войны, естьлиб Мы оную предполагали, того требовал бы.
Тако Нам пребывающим во благомыслии, Король Шведский ознаменил явную вражду во первых высылкою своего флота в Балтийское море. В начале сего месяца когда Наши три военные корабля отделенные от эскадры готовившейся к походу в Средиземное море проходили высоту острова Даго, тут от флота Шведскаго один фрегат подъехав к кораблю Нашему, на котором был Вице-Адмирал фон-Дезин, требовал салютации возвещая, что на их флоте присудствует брат Королевский Герцог Сюдерманландский. Наш Вице-Адмирал ссылаясь на 17 артикул Абовскаго мира, которым постановлено флагам обеих Держав не салютовать друг друга, отказал ту почесть яко не должную Шведскому флагу; но персоне единственно Герцога Сюдерманландскаго, яко Брату, Нашему двоюродному, и Королевскому, учинил тринадцать выстрелов, и донести о том послал своего Офицера сему Принцу, который в ответ на то сказал: «что хотя ведает он условие упомянутое между Россиею и Швециею: но от Короля имеет повеление во всяком случае взыскивать сего уважения флагу его флота». Еще Мы не успели учинить отзыв о сем поступке простирающемся на оскорбление достоинства Нашего флага, что бы почесть должно за вызыв на войну, как получили другое известие, что Король Шведский велел Нашему Министру при Его дворе Графу Разумовскому выехать в Россию, в ту самую пору, когда сей Наш Министр приносил наисильнешия удостоверения Шведскому Министерству о Нашей непоколебимой склонности пребывать с Королем и Его Государством в согласии. Он дал кривой толк изражению сие знаменующему, будто бы оное отделяло его от нации, хотя впрочем ни один Государь не поставил бы себе в оскорбление, если его подданных разумеют равно с ним благомыслящими. Мы и тут могли надеяться, что Король отзовется к Нам в следствие сего хотя необыкновеннаго поступка, и подаст тем случай к объяснению, чтоб отвратить представшую неприятность. Но вместо того в след за сим услышали Мы от финляндских границ Наших, что Шведские войски вступили в оныя, схватили Нашу безоружную таможенную стражу, застрелили Офицера и двух солдат ехавших на судне в полной безопасности, а 21 сего месяца ворвались в предместье Нейшлота, замок тамошний неприятельски облегли, а артиллерии своей действия на оной открыли.
Таковым образом, прежде, чем какую либо вину сей войны знаем внесены уже в пределы Нашей Империи действия оной образом сродным токмо хищным варварам, а не просвещенным Европейским Державам, которые не подъемлют оружия не предварив о причинах к тому убеждающих. По сему указали Мы Нашей здешней Армии под предводительством Генерала Графа Мусина-Пушкина итить во встречу нападающаго на Нашу область неприятеля, а флоту под начальством Адмирала Грейга действовать на морския Шведския силы. Все Наши верноподданные, которым объявляем прискорбным духом толь наглое вероломство, пролейше теплыя молитвы, каковы и Мы возносим ко Всевышнему Богу да предъидеть Его всесильная благодать ополчению Нашему, и суд Его правый преклонится к тому, чтоб мужество потомков в поражении новаго врага нагло возставшаго противу России ни чем неповинной, достигло той же славы, с которою предки защитив Отечество торжествовали над оным. Дан в Царском селе Июня 30 дня, в лето от Рождества Христова 1788 е. Царствования же НАШЕГО в двадесят седмое.
На подлинном подписано собственною Ея Императорскаго Величества рукою тако: Екатерина.
Печатан в Санктпетербурге при Сенате Июля 1 дня 1788 года.Адаптированный текст
Об отношениях со Швецией, нападении шведской армии на приграничные районы в Финляндии без объявления войны.
Выбор дальнейшего маршрута по связям документа:
Комментарии:
Нет комментариев